Рейнер всегда придавал уюту большое значение. Он безумно любил поваляться с книгой под теплым пледом или закутаться в безразмерный свитер с чашкой ароматного чая. Да и квартирка у него просто кричала о страсти хозяина к уюту и комфорту. Но все эти мелочи отражали только бытовую сторону вопроса.
С появлением в его жизни близнецов Райт, вампир потихоньку начал осознавать, скольких потрясающих ощущений и приятных мелочей был лишен во время своего добровольного одиночества. Возможно, любовь и правда превращает людей в дураков, но эти дураки такие счастливые!
Раньше Рейнер и представить не мог, что сердце способно столь трепетно замирать от нежности, однако два горячих родных тела, свернувшиеся каждый под привычным боком, моментально убеждали его в обратном.
Арман и Вивьен оказались очень милыми и ласковыми — крайне нетипично для боевых некромантов. Они обожали тактильные контакты, не скупились на ласковые слова, знали значение слова «романтика» и иногда даже использовали его по назначению.
Да, бывали ночи, в которые Рей был предоставлен самому себе. Тогда юноша ворочался с бока на бок, успокаивая себя мыслями в духе «все будет хорошо, они справятся, это их работа», то и дело проваливаясь в вязкую дрему и тут же выныривая из нее. Однако гораздо чаще, и вампиреныш возносил благодарности кровавым богам своего народа, по ночам его крепко обнимали с обеих сторон, тихо сопя в шею.
Разумеется, присутствие братьев отразилось на небольшой квартирке Рейнера. Педантичный порядок превратился в нестабильный хаос разной степени запущенности. Но вместе с этим появилось гораздо больше милых личных вещей, без малейших сомнений притаскиваемых близнецами из разных концов города. Оказывается эти невообразимые ребята тоже придавали материальному аспекту жизни куда большее значение и стремились окружить себя комфортом.
Пожалуй, больше всего вампиру нравилось встречать с любимыми холодное время года. У них даже завелась особая привычка — по возвращению с работы собираться на диване в зале, отогревая замерзшие конечности под большим лоскутным одеялом, одним на троих. В такие моменты Рейнер по-детски наивно ощущал себя самым счастливым мальчишкой в большом удивительном мире. Братья же, полностью понимая его настроение, обнимали и целовали свое чудо нежнее и крепче обычного.