Филибер достал коробку, громогласно чихнув от поднявшейся в воздух пыли. Приставная лестница надрывно скрипела, но все-таки с честью выдержала очередное испытание. Давненько Филу не добирался до этого укромного уголка… Года три пожалуй.
— Мистер Филу, я ёлку поставил! — радостно донеслось от двери, после чего в библиотеку ввалился помятый, раскрасневшийся с мороза Эдвин.
— Замечательно, игрушки я тоже почти достал. Помоги-ка мне…
Ученик едва успел протянуть руки, чтобы позвякивающая коробка упала в них, а не на пол, и довольно осклабился, когда поимка удалась. Его наставник еще раз чихнул, стараясь дотянуться до второй из четырех коробок.
Подумать только, меньше года назад Праздник уходящего года был одним из самых спокойных в календаре некроманта. На протяжении этого септа бессовестная нечисть по неизвестной никому причине — скорее всего даже ей в кои-то веки надоедало творить непотребства в столь холодную погоду —затихала, люди, увлеченные гуляниями, тоже не спешили устраивать козни и массовые умертвления, поэтому Филибер мог себе позволить забраться под плед с интересной книгой и отвлекаться только на пополнение травяного чая в кружке. Его семейство жило далеко, и желанием навещать блудного отрока не горело (и слава Богам!), других родственников у некроманта не было, а Айзеку дверь можно и не открывать. Благо вампир уважал право друга на одиночество и в гости не напрашивался.
— А теперь … — старший из некромантов с трудом подавил желание потереть слезящиеся от пыли глаза, аккуратно спускаясь на восхитительно-устойчивый пол — … давай отнесем это старье вниз и посмотрим, что осталось на украшение ели.
Эдвин с готовностью подхватил половину коробок, забавно сопя еще не согревшимся носом, и упрямо отправился обратно вниз, полный решимости. Юноша даже напевал что-то похожее на одну из песен благодарности, которые являлись одним из символов наступающего празднества.
На самом деле Филибер совершенно не планировал украшать дом, добывать ель или другими способами готовится к предстоящему событию. Все эти привычные ритуалы он забросил сразу же после смерти Франциска. Первое время на веселье не доставало моральных сил, а потом ушло желание вообще выделять это время как нечто особенное. Так случилось бы и на этот год, если бы вездесущий Айзек не заставил Филу обратить внимание на существенные перемены в жизни «городского специалиста по защите жизни граждан».
— Да когда ты поймешь: уже нельзя запереться в мрачном пустом доме и просто переждать этот септ! Теперь у тебя появился не только ученик, но и определенные обязанности перед ним. Что стало с твоими глазами, друг мой? Разве они не видят, что чем ближе торжество, тем грустнее рыжий? Да уж, хорош наставник, ничего не скажешь..
Как ни странно, пламенная речь вампира пробудила в некроманте угрызения совести. Действительно, если уж Филибер до сих пор скорбит об отсутствии своего драгоценного родственника, как должен чувствовать себя оборотень, у которого вообще семьи не осталось? Как-никак Праздник уходящего года, или как его еще любят называть – Проводы года, в первую очередь семейный праздник.
Наверное, именно поэтому следующим же утром Филу отправился не в библиотеку, как всегда, а на кухню, приготовить быстрый завтрак, а потом и до уборки добрался. Весь паучий род проклял его до седьмого колена, когда их выгнали из дома ольховой метлой. Пробуждение Эдвина пришлось на момент окончания мужчиной сухой уборки и переходу к влажной. А чтобы неуклюжий мальчишка не сновал под ногами, его отправили в лес за обрядовым деревом. Звериная ипостась оборотня куда сильнее человеческой, а потому Эду вполне достанет сил справится с подобным заданием.
Пройдя в гостиную, некромант ошеломленно замер, часто моргая. Нет, он, конечно, хотел красивое статное дерево, но возвышающаяся в дальней части зала ель превосходила самые смелые ожидания.
— Эдвин, где ты… Что… Как ты вообще её дотащил?
— На собственном волчьем загривке! — мальчишка едва ли не сиял от гордости и удовольствия, — Для большего удобства пришлось воспользоваться веревкой, но на мой взгляд она не сильно помялась… — уже более неуверенно добавил он.
Зато теперь стало ясно, почему один бок дерева выглядит так, словно его долго и упорно лизала языком какая-нибудь фантасмагорическая корова. Филибер собирался привычно заворчать, мол, зачем нам такая большая, нужно взять пилу и отрезать минимум треть, но вовремя захлопнул рот и потрепал ученика по рыжим вихрам.
— Ты просто умница, Эд. Замечательное дерево.
Мальчишка тут же воспрял духом, просияв. Чаще всего он слышал в свой адрес совсем другие слова, что и не удивительно, если принимать во внимание его феноменальную неуклюжесть. Но в последнее время юный оборотень наловчился бороться с этим бедствием… А может все дело в изменившихся отношениях между ним и наставником, которые понемногу помогали волку обретать уверенность в себе и своих силах.
— Спасибо, мистер Филу! Теперь мы будем её украшать?
— Можно попробовать…
Уверенности в словах Райта было куда меньше, чем ему бы хотелось. Все-таки прошло достаточно времени, и некоторые вещи могли прийти в негодность… Довольно скоро некромант понял, что гадать в таком деле бесполезно — пришлось усаживаться на пол и вскрывать первую из коробок.
Ворох цветных лент, золотая чешуя крашенных шишек, тонкие нити мелких шариков цветного стекла… С этим кладом все ясно: все вещи в полном порядке, разве что шишки кое-где пообломались, но это не большая беда.
А как справляется волчонок? Перегнувшись через плечо подопечного, Филибер с любопытством сунул нос в его раскопки. Гирлянды сухих крашеных ягод, венки и обереги из зимних растений, кусочки ароматного воска…. Несмотря на работу в маленьком провинциальном городке, его покойный дядюшка оставался все тем же столичным модником, которым всегда слыл в кругу родни, и питал удивительную слабость к подобным мелочам. Ароматный воск, ну надо же… Да еще и в виде причудливых фигурок.
— Мистер Филибер, а это должно быть в подобном состоянии? — с сомнением протянул оборотень, вытаскивая со дна коробки клубок чего-то разноцветного.
Наставнику потребовалось некоторое время, чтобы понять, что именно откопал его ученик. Но когда он узнал вещицу, губы тронула грустная усмешка. Наверное, Франциск сам собирал эту гирлянду, купив у торговцев полудрагоценные минералы и раздробив их в крупную крошку. Что ж, получилось довольно красиво.
— Нет, Эдвин, это последствия моей неряшливости, — со вздохом признался Филу. Он уже не помнил, кто именно складывал гирлянду, но решил взять вину на себя, — Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты ее распутал.
— А может лучше вы сами? — в голосе Эда послышались жалостливые нотки, — Вещь наверняка дорогая, вдруг я ее испорчу?
Замечание было столь же справедливым, сколь самокритичным, но некромант ему не внял. Почему-то хотелось, чтобы гирлянду распутал именно Эдвин, даже если порвет. Наверное, в глубине души Филибер так и не нашел силы простить Франциску его смерть, из-за чего отказывался иметь дело с вещами, представлявшими для бывшего владельца ценность. Даже все эликсиры и амулеты Филибер переделал сам, продав созданные дядей.
Совместными усилиями некромантам удалось украсить не только высокую ель, но и оба этажа дома. Филу даже разрешил повесить венок в изголовье их кровати, хоть и не верил, что тот сможет притянуть красивые сны. Несомненно, с праздничными украшениями в дом пришла и особая атмосфера. А может всему виной сумерки, спустившиеся на город, и завывание метели, гоняющей толпы мелких колючих снежинок. Мороз расписал стекла, но в комнате, благодаря огню в камине, было тепло.
Умаявшийся Эдвин с интересом читал очередной фолиант, найденный где-то в недрах библиотечных шкафов, да подпирал спиной учительское кресло. Веснушчатый нос то и дело забавно дергался, смакуя запахи свежей хвои, ароматного воска и ольховых поленьев. Филибер же умудрился заснуть прямо в кресле, в котором планировал «всего лишь отдохнуть пару минут».
Разморенный теплом и уютом он с удивленной заинтересованностью наблюдал один из странных снов: подозрительно-знакомый юноша с бледной кожей и россыпью веснушек стоял к нему спиной, не спеша поворачиваться. Тонкие пальцы, заканчивающиеся звериными когтями, небрежно играли с темными проводами, обвивающими тело. Некромант даже не догадывался, для чего служит это странное изобретение, но судя по разноцветным стеклянным лампочкам, хаотично рассыпанным по проводам как ягоды по веткам кустарника, подобной вещью можно было украшать, а иногда и освещать дом. Он хотел было окликнуть ученика, потребовав объяснений, но заставил себя расслабиться, наблюдая игру цветных вспышек на любимом теле. В конце-концов не всегда же ему быть мудрым умным наставником. А занудные диалоги с совестью всегда можно вести и после пробуждения.
Когда количество прочитанных страниц перевалило за сотню, Эдвин поднялся со шкуры какого-то крупного хищника, расстеленной между камином и креслом. Затекшие конечности сразу же начали хрустеть и щелкать суставами, нарушая тишину. Оглянувшись на затихшего учителя, оборотень с удивлением заметил, что тот уснул и мягко улыбнулся уголками губ. Стараясь двигаться бесшумно, укрыл мужчину клетчатым пледом, смакуя тепло, возникшее где-то за ребрами. Кто бы мог подумать, что уже к концу года в жизни мальчишки появится не только новый дом, но и человек, который делает этот дом уютным и родным. Удивительно. Но Эдвин заслуживал подобного счастья как никто другой.